Это будет не лекция, а шото таке. Такшо кадеты свободны, а вольнослушатели садятся с калебасами по углам и втыкают.
Как мы отмечали, общинная кацапская суть предполагает, ас дефолт, такую же общинность у других. Поэтому средний кацап смотрит на незнакомого человека не как на личность, а как на элемент чужой общности. Ну, например, «он песковский», или «он с водокачки», или вообще заход с козырей «он мусарской». Человек – не Вася, не Коля, даже не Семен Андреевич, а «он с гаражей».
Поэтому кацапы боятся не конкретного человека, а гипотетическую общину, которая за ним (возможно!) стоит. Именно это дает возможность бодрым кавказцам пиздить ногами коренного москвича в вагоне метро на глазах остальных коренных москвичей. «Они же кавказские, а мы никто» - думают коренные москвичи, и делают вид, что читают газету на планшете во время инцыдента.
Кацап, в принципе, быстро приручается к подчинению любой доминирующей общностью. Это вам не бешеный мекс Ривера из рассказа Джека Лондона, дравшийся на глазах гринго, против гринго, на потеху гринго, ради винтовок, чтобы потом из этих же винтовок убить всех гринго.
Расеяне - то овцы. Там даже заслуженная десантура принципиально делится на бухих в фонтане и одноногих в переходе. Такой это мир, Алиса...
Если их бьют армяне – то они боятся армян. Если их бьют азербайджанцы – то они боятся азеров. Если они, пережив кавказские побои, и приложив к синякам жеваный коровяк, сплотились в мощный моб, чтобы бить азеров, то их тогда бьет палками родной ОМОН, и после этого они факин-акабов начинают бояться даже больше, чем азеров.
Если кацапыша в армии регулярно пиздят три бурята, то после дембеля он боится всего, что начинается на «бу», включая булочную, буратино и буримэ.
Но еще больше чем побоев, они боятся чеченцев. Потому что чеченцы немало тех овец перерезали, и это намертво отпечаталось в ментальности кацапов.
Тераз о чеченцах.
У нас, украинцев, не принято бояться чеченцев только по факту места происхождения, битловской стрижки, специфической туфлямбе и рыжей небритости щек.
Пан профессор уже рассказывал, как давным-давно, в первой половине 90-х, визит чеченцев в родную общагу КГПИ на Бойченко, на предмет охоты за сочными будущими училками, был пресечен побоями на этаже. А когда на жигулях подъехали кунаки побитых, чтобы кровно мстить за побои – так одновременно подрулившие на бобиках акабы дополнительно отпиздили еще и кровных мстителей.
Наши провинциальные дарницкие менты, в отличие от продвинутых масковских юберполицаев, в те древние времена просто не знали, что чеченцев надо бояться, потому что они чеченцы.
Тем более, шо у половины районных акабов в тех самых педагогических бабских общагах... ну, короче вы поняли. Типа знакомые деушки.
Акабы дали горцам мощной литой чугунной пизды. А потом сказали примерно так: если дивчина тебе понравилась, то надо себя вести як людына, а не як абизяна. Цветочки-тортики, хуе-мае, ты шо, нивкурсе? Купи ей шакалатку, ну шо я тебе рассказываю, ты ж блять пацан тоже. А потом в кино ее веди, а потом, если шо, у вахтера проходку выписать, но не пизднише одынядцяты вечира съебстить отсюда нахуй. Ну, не схочешь – не женись, но так жеж нельзя, блять, к первому курсу лезть, ломая филенку. Они ж там все писюхи малые, хули тут тебе нипанятна, блять?
- Все понятно, – говорили злые чечены, прикладывая под глаз свои холодные кастеты. – Все нармальна, камандир. Мы ж думали тут как в Маскве. А тут свои порядки.
- Ну отож. Тада пиздуйте отсюда спокийно, – говорили менты. – В тебе родни дахуя, так в мене тоже родни дахуя, так давай не будемо звать родню, а щас перевернете свой жигуль с крыши на калеса и поихалы нахуй звидсы.
А из окон общаги на этот суровый мир смотрели восторженные писюхи первого курса.
***
Резюмирую.
Кацапы боятся не людей, а широких понятий и сообществ.
Кацапы как боятся, так и стреляют на войне – по площадям, «градами», не различая правых и виноватых. Они боятся не людей, а наименований. Общинники воюют с общинами. Собственно, это и роднит их с гитлеровским нацизмом, если кто не понял еще. Тем тоже было похуй, что в список "триста заложников" входит двести баб и сорок пять детей, главное чтобы драй хундерт.
Кацап обычно боится не "чего-то", а "чего-то там". И с чем-то там воюет.
Все, лекция кончилась
***
Теперь сумный рип.
Гибель в бою командира Исы Мунаева вызвала такой фонтан восторгов у кацапни, что стало понятно – они не то, что боятся чеченцев, они просто ссут кипятком в сапоги от одного слова «чеченец». Даже на своих ручных кадыровцев они посматривают с опаской, а уж свободный нохча с оружием – так это ночной кошмар для кацапа.
Как же, сука, они их боятся!
У ватников после гибели комбата Мунаева восторг такой, как будто не одного человека убили, хоть и командира батальона, а потопили целый авианосец и сбили космическую платформу.
Учитесь, земляки, у нохчей. Вот так надо себя держать в уважении у ватной сволоты. Перенимайте ноуку.
Читал сообщения, что надо комбату Мунаеву потом поставить памятник в Донецке. То само собой, надо поставить обязательно. Но настоящий памятник ему надо поставить дома, на родине героя, в Чечне, когда оттуда выкинут путинский мусор.
Прощай, командир. Кафедра особо не разбирается в теологии, но предполагает, что за лишнюю православную или католическую свечку тебе за упокой Аллах ругаться не будет. Тем более, что ты погиб у нас, и за нас. А значит ты тоже наш. И если наши за тебя помолятся, то Аллах это поймет.
***
Героям слава.
Как мы отмечали, общинная кацапская суть предполагает, ас дефолт, такую же общинность у других. Поэтому средний кацап смотрит на незнакомого человека не как на личность, а как на элемент чужой общности. Ну, например, «он песковский», или «он с водокачки», или вообще заход с козырей «он мусарской». Человек – не Вася, не Коля, даже не Семен Андреевич, а «он с гаражей».
Поэтому кацапы боятся не конкретного человека, а гипотетическую общину, которая за ним (возможно!) стоит. Именно это дает возможность бодрым кавказцам пиздить ногами коренного москвича в вагоне метро на глазах остальных коренных москвичей. «Они же кавказские, а мы никто» - думают коренные москвичи, и делают вид, что читают газету на планшете во время инцыдента.
Кацап, в принципе, быстро приручается к подчинению любой доминирующей общностью. Это вам не бешеный мекс Ривера из рассказа Джека Лондона, дравшийся на глазах гринго, против гринго, на потеху гринго, ради винтовок, чтобы потом из этих же винтовок убить всех гринго.
Расеяне - то овцы. Там даже заслуженная десантура принципиально делится на бухих в фонтане и одноногих в переходе. Такой это мир, Алиса...
Если их бьют армяне – то они боятся армян. Если их бьют азербайджанцы – то они боятся азеров. Если они, пережив кавказские побои, и приложив к синякам жеваный коровяк, сплотились в мощный моб, чтобы бить азеров, то их тогда бьет палками родной ОМОН, и после этого они факин-акабов начинают бояться даже больше, чем азеров.
Если кацапыша в армии регулярно пиздят три бурята, то после дембеля он боится всего, что начинается на «бу», включая булочную, буратино и буримэ.
Но еще больше чем побоев, они боятся чеченцев. Потому что чеченцы немало тех овец перерезали, и это намертво отпечаталось в ментальности кацапов.
Тераз о чеченцах.
У нас, украинцев, не принято бояться чеченцев только по факту места происхождения, битловской стрижки, специфической туфлямбе и рыжей небритости щек.
Пан профессор уже рассказывал, как давным-давно, в первой половине 90-х, визит чеченцев в родную общагу КГПИ на Бойченко, на предмет охоты за сочными будущими училками, был пресечен побоями на этаже. А когда на жигулях подъехали кунаки побитых, чтобы кровно мстить за побои – так одновременно подрулившие на бобиках акабы дополнительно отпиздили еще и кровных мстителей.
Наши провинциальные дарницкие менты, в отличие от продвинутых масковских юберполицаев, в те древние времена просто не знали, что чеченцев надо бояться, потому что они чеченцы.
Тем более, шо у половины районных акабов в тех самых педагогических бабских общагах... ну, короче вы поняли. Типа знакомые деушки.
Акабы дали горцам мощной литой чугунной пизды. А потом сказали примерно так: если дивчина тебе понравилась, то надо себя вести як людына, а не як абизяна. Цветочки-тортики, хуе-мае, ты шо, нивкурсе? Купи ей шакалатку, ну шо я тебе рассказываю, ты ж блять пацан тоже. А потом в кино ее веди, а потом, если шо, у вахтера проходку выписать, но не пизднише одынядцяты вечира съебстить отсюда нахуй. Ну, не схочешь – не женись, но так жеж нельзя, блять, к первому курсу лезть, ломая филенку. Они ж там все писюхи малые, хули тут тебе нипанятна, блять?
- Все понятно, – говорили злые чечены, прикладывая под глаз свои холодные кастеты. – Все нармальна, камандир. Мы ж думали тут как в Маскве. А тут свои порядки.
- Ну отож. Тада пиздуйте отсюда спокийно, – говорили менты. – В тебе родни дахуя, так в мене тоже родни дахуя, так давай не будемо звать родню, а щас перевернете свой жигуль с крыши на калеса и поихалы нахуй звидсы.
А из окон общаги на этот суровый мир смотрели восторженные писюхи первого курса.
***
Резюмирую.
Кацапы боятся не людей, а широких понятий и сообществ.
Кацапы как боятся, так и стреляют на войне – по площадям, «градами», не различая правых и виноватых. Они боятся не людей, а наименований. Общинники воюют с общинами. Собственно, это и роднит их с гитлеровским нацизмом, если кто не понял еще. Тем тоже было похуй, что в список "триста заложников" входит двести баб и сорок пять детей, главное чтобы драй хундерт.
Кацап обычно боится не "чего-то", а "чего-то там". И с чем-то там воюет.
Все, лекция кончилась
***
Теперь сумный рип.
Гибель в бою командира Исы Мунаева вызвала такой фонтан восторгов у кацапни, что стало понятно – они не то, что боятся чеченцев, они просто ссут кипятком в сапоги от одного слова «чеченец». Даже на своих ручных кадыровцев они посматривают с опаской, а уж свободный нохча с оружием – так это ночной кошмар для кацапа.
Как же, сука, они их боятся!
У ватников после гибели комбата Мунаева восторг такой, как будто не одного человека убили, хоть и командира батальона, а потопили целый авианосец и сбили космическую платформу.
Учитесь, земляки, у нохчей. Вот так надо себя держать в уважении у ватной сволоты. Перенимайте ноуку.
Читал сообщения, что надо комбату Мунаеву потом поставить памятник в Донецке. То само собой, надо поставить обязательно. Но настоящий памятник ему надо поставить дома, на родине героя, в Чечне, когда оттуда выкинут путинский мусор.
Прощай, командир. Кафедра особо не разбирается в теологии, но предполагает, что за лишнюю православную или католическую свечку тебе за упокой Аллах ругаться не будет. Тем более, что ты погиб у нас, и за нас. А значит ты тоже наш. И если наши за тебя помолятся, то Аллах это поймет.
***
Героям слава.
Community Info